Автор: Rudolf Kaiser
I
Круг полуденного солнца ярко сиял с полностью безоблачного лазурного неба, придавая окружающей действительности насыщенных красок. Шелестящая под ногами зеленая трава казалась особенно сочной, и сотни луговых подсолнухов словно отвечали лучезарному светиле своими золотыми лепестками. Но пронесшиеся мимо черные крылья какой-то большой птицы отвлекают синеглазого мальчика от красот природы и солнечной ряби в кристальной реке. Взобравшись в свое гнездо, сокрытое в скальной нише, мрачное крылатое создание медленно склонилось над своим недавно оперившимся дитем, словно изучающее взирая на него своим темным глазом. Через несколько секунд, угрожающе раскрыв клюв, птица напористо оттесняет своего птенца прочь из гнезда – ближе к каменистому краю. Находясь на самой кромке, тот, беспомощно и тщетно пытается воспротивиться необратимому, но под упорным натиском все-таки срывается, беспомощно падая вниз. Подобные теням крылья птенца неистово и беспорядочно захлопали, рассекая воздух – он отчаянно пытался спастись.
Почему-то, тот день особо сильно врезался в память мальчика.
Неразличимая в вечернем полумраке фигура выбралась из глубин прибывшей дряхлой кареты и неуверенно осмотрелась вокруг. Кажется, что с самых первых секунд это место уже начало настораживать приехавшего сюда человека, ибо здешняя тягостная и давящая атмосфера сразу давала понять, что ничего радостного в этом крае отыскать не получится даже при самом величайшем желании. А вот необъяснимого гнетущего мрака здесь было вполне себе предостаточно: своими порочными узами он уже принялся незаметно оплетать сущность осторожничающего гостя, упорно намереваясь пробраться в душу, дабы обронить там злое семя безумия.
Наивно надеясь вернуть себе бодрость после утомительной и долгой поездки, новоприбывший вобрал в свои легкие местного воздуха, кажется насквозь пропитанного каким-то могильным прахом и серой, а затем, завидев несколько человек стоящих на скромной площади увядающего поселения решительно зашагал к ним, попутно искренне жалея о совершенном глубоком разъедающим грудь вдохе. В этом месте, кажется, все было настроено против него – тесный и трясущийся на кочках дилижанс больше походил на какой-то гроб на колесах, а воздух, скорей отравлял своей ненормальностью, нежели чем придавал сил.
Впрочем, этот человек прибыл сюда исключительно по своему желанию, и вели его только лишь светлые намерения. Или, он только убеждал себя в этом?
— Эй ты. Ты, кто такой, черт возьми? — Громкий и недовольный голос вдруг сломил воцарившуюся давящую тишину, а вместе с ним и неуемный поток мыслей. Он заставил юношу остановиться и обернуться, так и не дойдя до своей первоначальной цели.
В тусклом свете огней, что обрывисто и беспокойно вырывались из какого-то покосившегося деревянного здания, гость увидел девушку с огненного цвета волосами, на чьем лице исказилась неприветливая и злобная гримаса. Еще секунду, и она стала приближаться неровной поступью, слегка пошатываясь из стороны в сторону.
— Приехал, чтобы сдохнуть здесь, да? Так может быть, лучше я помогу тебе с этим? — Не дожидаясь ответа, выпалила исполненная злобой девица, рывком вцепляясь в одеяния юноши и пачкая их залитыми то ли кровью, то ли вином дрожащими, но сильными пальцами.
От незнакомки словно веяло какой-то потусторонней ненавистью, но почему-то казалось, будто эти самые эмоции и чувства принадлежали не ей самой. Тело и душа ее были словно накрепко скованны и сжаты какими-то неведомыми удушающими цепями, и за долгое время этого самого давления, казалось, что они окаменели в этом состоянии вечного необузданного гнева. Окаменели вместе с самой девушкой, на чьем лице виднелась странная синеватая отметина похожая на боевую раскраску, а с пояса свисали устрашающие белые кости, увенчанные металлическим ликом клыкастого черепа на пряжке.
— Я приехал помочь. — Наконец подобрал слова юноша, пытаясь отыскать в затуманенном, отчаянном и разгневанном взоре девушки хоть какой-нибудь проблеск понимания и благоразумия.
— Помочь? — Уже более спокойно и тихо проговорила агрессивная собеседница, а после чего, разжала пальцы и истерически усмехнулась. Словно всего произошедшего вовсе не было, она медленно вытащила из-за спины длинную глефу с засохшей кровью на лезвии и безучастно присела на холодную потрескавшуюся землю, задумчиво взирая на древко своего оружия. — Все это не имеет никакого смысла. Мы обречены.
— Почему? — Новоприбывший не нашел ничего лучше, чем задать этот глупый вопрос. Похоже, достаточно было вспомнить поездку сюда и просто осмотреться, чтобы понять, что его может ожидать дальше. Юноша вернулся на свое первоначальное место, поняв, что демонстрация окровавленного оружия была совершена не по его душу. Эта охмеленная каким-то крепким пойлом ненормальная девушка остепенилась, принимаясь идти на контакт.
— Все те, кто осмелился бы пойти на холм, были убиты. Я осталась одна. — Странным, даже неестественным для ее устрашающего облика голосом проговорила удрученная собеседница.
Гость хотел было что-то ответить, но их прервал кто-то еще. Статный и важный мужчина в авантажных одеяниях подошел совсем незаметно, и его строгий императив достаточно быстро приковал все внимание к нему самому.
— Лейфа, с тебя хватит алкоголя. Ты должна отдохнуть перед тем, что тебе предстоит завтра. — Громко произнес мужчина уверенным тоном, в котором явно читалось какое-то невольно уловимое величие и благородство.
— Завтра? Ты что, старик, совсем шутишь? Я не собираюсь идти туда одна! — Категорично проговорила рыжеволосая своим заплетающимся языком.
— Я присоединюсь к тебе сам, если потребуется! Если эти отродья разберут завалы, то все наши прошлые усилия были напрасными. Эти твари сметающей волной ринутся на деревню, и тогда, боюсь представить, что может случиться. Ты наша последняя надежда.
— Мне уже плевать. Я уже потеряла всех тех, с кем сражалась плечом к плечу столько времени. —
Ругнувшись и поднявшись на ноги, Лейфа торопливо ретировалась в трактир, звучно хлопнув тяжеленной дверью.
Только после этого, мужчина обратил внимание на новоприбывшего, смерив его неприкрытым оценивающим взглядом.
— Что привело тебя в это безжизненное место? Мне кажется, ты слишком молод для тех непостижимых ужасов, что правят здесь бал. — Произнес он без какой-либо тени сочувствия или заботы. Ему, похоже, было все равно на еще одного потенциального мертвеца стоящего перед ним, ибо многие приходили в этот проклятый край, так и не возвращаясь назад.
— Помочь. — В который раз коротко ответил парень, взирая своими холодными синеватыми глазами на загадочного человека. Похоже, именно он был тем самым злополучным наследником, коему и принадлежит ныне проклятое имение, расположившееся на взгорье.
— Ты обманываешь. — Резко отрезал мужчина. — Все здесь преследуют какие-то свои цели. Кто-то хочет набить полные карманы богатств, кто-то желает сбежать от закона, а кто-то – проявить и закалить себя. —
Кивнул тот в сторону трактира, за стенами которого напивается обладательница окровавленной глефы.
Наследник знал, что она никуда от него не денется – он привозил для нее лучший алкоголь из самых именитых виноделен и пивоварен, а кроме битв и пойла ей ничего не было нужно. — Здесь люди самоотверженно пытаются доказать что-то своим жестоким богам или просто слепо и бессильно отомстить несправедливой судьбе, но никого, никого не волнуют чужие проблемы. — После недолгой паузы, высокородный преемник прищурился. — Какие твои истинные мотивы, мальчик? Здесь слишком много хаоса, чтобы я доверял лжецам.
— Если Вам будет спокойней, то тогда пусть это будут богатства. — Произнес юноша, вперив в прозорливый взгляд мужчины свой безэмоциональный взор.
Похоже, такого ответа было достаточно.
II
Мальчик угрюмо сдерживал внутри себя злобу и боль, безмолвно наблюдая за тем как книги с историями о рыцарях, одна за другой летят в камин, ведомые рукой хладнокровного мужчины, на одеяниях которого был вышит узнаваемый символ дома – аметистовая змея. Здесь, этот человек был Богом, и он имел право абсолютно на все. Даже на то, чтобы вскармливать неистово трещащее пламя прекрасными книгами, таящими в себе удивительные истории. По словам мамы, он мог бы без раздумий кинуть в очаг даже и самого синеглазого мальчика, но ныне это было излишним - незачем просто так растрачивать подрастающую прислугу.
— Сказки не подготовят тебя к реальной жизни, молодой человек. — Гордо и громко произнес мужчина, и насытившееся пламя поблескивало в его надменных глазах. — В действительности все абсолютно иначе. Здесь нет места доблести и безрассудной смелости. Если ты хочешь выжить и стать влиятельным человеком, то ты обязан быть тактичным и расчетливым. Проявлять коварство, когда тебе это выгодно и думать только о собственной пользе.
— Лицемерие это плохо. — Неуверенно проговорил мальчик, опуская свой взор. Спесь достаточно быстро исчезла с его лица. Возможно, он вообще зря осмелился вступить в диалог с Богом, но истории о Гренге Солнцепламенном бросающим вызов драконам придавали уверенности. Когда-нибудь, ему тоже хотелось нести за своими плечами свет.
— Что же, вскоре ты поймешь истину. — Не изменившимся тоном ответил мужчина. — Если ты будешь хорошо и упорно трудиться на мою семью, ты познаешь часть полагающейся моим людям роскоши. И знаешь что? Тебе будет жалко утрачивать имеющийся у тебя статус и деньги. Ты будешь пытаться всеми силами сохранить и приумножить свой скромный капитал, и поверь, наивность тебе в этом не поможет. — Человек чуть склонил голову на бок. — Как тебя зовут?
— Лаунт. — Отвечает мальчик, задумчиво глядя на владельца имения. Неужели Бог выделяет его исключительность? Сулит особый путь? — Знаете, скорей всего Вы действительно правы.
Прибывшему в проклятое поселение юноше никак не удавалось заснуть. Он беспокойно ворочался в жесткой и непривычной постели чуть ли не всю продолжительную осеннюю ночь, лишь ненадолго проваливаясь в спорадичную и едва уловимую дремоту. Довольно тесная комната с минимальным количеством изысков и удобств что предоставлялась всем искателям приключений вполне себе была сносна для необходимого отдыха, но вот только окунуться в омут спасительной дремоты в столь гиблом месте было настоящим испытанием. Громадное полуразрушенное поместье, что располагалось на холме и виднелось сквозь скрюченные иссушенные ветви деревьев, неустанно довлело над духом, словно вытягивая все радостное и заменяя гнетущей вселенской скорбью. Лаунт побеждено покачал головой, понимая, что уснуть ему, по-видимому, не удастся.
Душу его окутывали волнения и сомнения. Правильно ли он поступил, что решил действовать самостоятельно? Дела здесь были еще хуже, чем можно было себе представить, и взгляд невольно притягивался к окну, где отчетливо проступали зловещие и искривленные очертания оскверненного темными силами имения. Если вслушаться в ночную тишину, то в отдалении можно было различить неугомонную трель козодоев и едва слышимые отголоски душераздирающих демонических воплей, что к счастью доносились до поселения сильно приглушенными.
Неужели та горстка людей, что еще осталась здесь сумела привыкнуть ко всему этому кошмару, сплетенному из пропитанного смертью воздуха и богомерзкой бесовской многоголосице разносящейся по всем окрестностям? Лаунту не хотелось об этом даже думать. Он намеревался быстро разобраться с возложенной на него миссией и сбежать как можно дальше из этого жуткого края.
Но, вопреки всему надоедливые мысли все равно с завидным упорством возникали в его голове, пробуждая странные чувства. Он почему-то думал о сегодняшних словах наследника и очень давних речах другого знатного человека, что звучали в унисон треску насытившегося сказочными книгами пламени. В реальном мире не было места для искренней и неподдельной доблести. Облаченные в кокон лицемерия и цинизма люди всегда думали только лишь о своей выгоде, и этот факт почему-то тяготил пропитанную мраком душу еще сильней. Лаунт понимал, насколько глупыми были его мысли, но ему почему-то хотелось отринуть истинную человеческую природу и вопреки самой людской сути побыть настоящим благородным рыцарем. Он потянулся к походным сумкам, дабы вытащить покоящуюся в ножнах изящную рапиру и взглянуть на поразительный блеск идеально отточенной стали. Ее острота почему-то внушала какую-то наивную уверенность в защищенности, и от этого, юноше лишь больше хотелось предаться давно отобранным грезам. Вскоре, Лаунт, наконец, сумел заснуть, но вот только наутро, нелепые мечты о самоотверженности и великодушном рыцарстве подобно зыбкому праху бесследно развеялись по ветру.
III
С самого детства они потчевали его тягой к материальному, поощряя жадность, хладнокровие и равнодушие к чужим бедам. У Лаунта получалась вести себя так, как хотели его хозяева, и ретивость его была вознаграждена – из простой прислуги он превратился в стража имения, а затем, и в личного защитника одного из эгоистичных сыновей Бога. Подобно какому-то дрессированному зверю они размеренно награждали его клочком земли или ценностями за верную службу, и новоиспеченному защитнику нравилось это. Он сам не замечал, как попал в ловушку – вещи и статус, которых жалко было лишиться, отобрали у него свободу, превратив в безвольное и слепое орудие.
Теперь, она выглядела совершенно иначе. От вчерашней кривой походки и отталкивающей тщедушной омерзительности не осталось и следа – гордая огневолосая воительница смотрелась непоколебимо и свирепо. Несломимая решимость и сила виднелась в ее новом стальном взоре, создавая ощущение, что сейчас перед Лаунтом стоял совершенно другой человек. Правда, некоторые основополагающие черты личности все-таки оставались. Например, прямолинейная грубость.
— Что это за дерьмо? Ты это серьезно? — Пренебрежительно выдает она, кивая на свисающие с пояса юноши ножны.
— Что не так с моей рапирой? — Хмуро интересуется Лаунт.
— Ты не мог взять настоящего оружия? Какого черта ты приперся сюда с этой палкой?
— Я умею с ним обращаться. А ты просто зашорена и не хочешь принимать ничего кроме своей алебарды.
— Это что, оскорбление? — Прорычала Лейфа, чуть приподнимая свои руки.
Правда, продолжить перепалку, двоице было не суждено – рядом возник наследник. Смерив их уставшим взглядом, в котором затесалась толика надежды, он продемонстрировал детальную схему поместья и указал, куда им необходимо подобраться, чтобы подорвать злосчастный тоннель. Лакеи протянули подготовленные припасы, и, похоже, все было готово к выходу на бой с потусторонним злом.
Утро мало изменило антураж этого захолустного края – солнечный свет лишь едва прорывался через отяжелевшие серые облака, снисходительно позволяя увидеть вывески на покореженных зданиях и одряхлевшую за сотни лет некогда прекрасную архитектуру пары архаичных построек. Обступивший деревушку лес беззвучно замер, словно затаив дыхание. Казалось, что он намерено пленил ветра, намереваясь показать, что даже привычного ритма жизни воплощенного в журчании ручьев или шуршании листвы здесь нет. Богомерзкий дух непостижимого зла диктовал свои собственные правила даже природе, властвуя над ней своей порочной и ненасытной дланью.
Лейфа и Лаунт размеренной поступью шагали в сторону полуразрушенного имения тайными тропами, и чем ближе становились его злые стены, тем больше в груди юноши клокотал первородный ужас. Если только лишь одна мимолетная тень омерзительных существ внушала такой неимоверный трепет, что будет, когда непривыкшие к подобным кошмарам глаза и рассудок воочию увидят их перед собой?
Из тягостных размышлений юношу привычно вытянул извечно недовольный и суровый голос рыжеволосой девушки, ставшей сегодня его единственной спутницей.
— Я могу положиться на тебя? — Спросила она негромко, но характерно едко, даже не оборачиваясь на Лаунта.
— Конечно. — Незамедлительно донесся ответ.
— Надеюсь, ты не дрогнешь, если что-то пойдет не так. Ты ведь понял, что нам нужно сделать? Взрываем чертов тоннель и сваливаем прочь как можно скорей. Если все пройдет гладко, тебе, неженке, не придется даже сталкиваться с этими отродьями. — Девушка осторожно перешагивала через замшелый валежник, стараясь придерживаться мерклой лесной тропы. — Хотя мне хотелось бы.
Лаунт согласно кивает, хоть его напарница и не видит этого. Внутри, его неистово терзали противоречия. Ведь хоть впереди, его и ждало самое настоящее, хоть и немного пугающее приключение, этот одухотворяющий факт совсем вынуждал позабыть его об истинной цели всей этой поездки. Низменной и мелочной миссии, одно воспоминание о которой сразу же сламливало все светлые воодушевляющие эмоции, безжалостно погружая их в беззвездные пучины тьмы.
IV
— В одиночку? Ведь если верить слухам, там разверзнулся путь в саму преисподнею! — Удивленно сетует юноша, стоя напротив искусно сделанного стола, за которым восседал его распорядитель.
— Это твой шанс проявить себя. Даже не смотря на то, что их могущественный род пал, этот авторитетный договор имеет серьезную силу для дел моего стареющего отца. — Благородный белокурый человек с фамильным символом змеи вышитом на камзоле пронзительно взирал на своего подчиненного, рассказывая необходимые детали своего плана. — Я выделю тебе денег, чтобы ты нанял кого-нибудь на месте и добыл то, что мне необходимо. Если я сумею заполучить этот заветный клочок бумаги с печатями, отец будет мне благодарен. Я унаследую больше земли, нежели чем братья, и поверь, я сумею отблагодарить тебя, Лаунт. Ты получишь настоящие горы золота. Только добудь мне этот чертов торговый договор! Юноша кивнул, уже представляя как будет распоряжаться обещанными немыслимыми богатствами. Да и разве он имел право отказать семье, которой служил всю свою недолгую жизнь?
Но перед самым отъездом, он прячет выделенные на задание деньги в своем тайнике. Ему не хотелось тратить ни единой монетки на найм кого-либо. Он справится сам, и от этого станет еще богаче. Это чувство нравилось Лаунту, и каждый сэкономленный грош множил трепетное ощущение некого удовлетворения.
Торопливо посчитав врагов нетерпеливым сверкающим взглядом, Лейфа, будто позабыв о напарнике, с неожиданным яростным криком вероломно рванула из укрытия, свирепо размахивая своей гибельной глефой. Молниеносные и неукротимо разящие движения ее разрубали засуетившихся свиноподобных существ на куски, в то время как оторопелому Лаунту оставалось только заставить свои онемевшие ноги поднять его и ринуться вперед вслед за своей непредсказуемой спутницей.
Абсолютно вся затея с прибытием в этот край была похожа на бездумный рывок в таинственную пропасть. Или ты расправишь крылья и взлетишь, или же падешь, бесславно разбившись о скалы. Черная, похожая на смоль кровь брызгала в разные стороны. Рассекающая стремительная рапира и тяжеленная глефа нещадно умерщвляли отвратительных чудовищ и взывающих к своим темным силам демонологов, но и порождения бездны способны были дать достойный отпор нападающим. Небрежный взмах тяжеленного кистеня попадает в бок Лаунта, треская ребра, но раж и боевое исступление не дают почувствовать вгрызающуюся в тело боль. Насыщенный серой и смертью воздух принимается опалять легкие, но пламя ретивости, с которой новоприбывший юноша пронизывал исполненные порчей сердца своих врагов, не угасало до самого конца. Возвышаясь спиной к спине среди десятка обезображенных поверженных противников, Лейфа и Лаунт пытались жадно отдышаться после миновавшей битвы. На их лицах без всякого сговора замерла улыбка - юноша прошел свое первое успешное крещение боем, в то время как девушка упивалась мгновением, ведь жила она только сражениями и кровопролитием. Бесконечный бой был смыслом ее бытия, и ощущение течения жизни поселялось в ней только во время жестоких битв.
— Что же, ты не так уж и плох. — Мрачно подметила Лейфа, и, окинув взором окружающее пространство, что в лучшие времена, похоже, было какой-то бальной комнатой, принялась что-то искать. — Надеюсь, эти твари не разворошили тайник с взрывчаткой.
Тяжелый шаг. Еще один. Лаунт невольно покосился на завал, пытаясь понять, оттуда ли доносятся эти раскатистые звуки. Гнетущее и протяжное дыхание ожидающего своего освобождения массивного существа никуда не делось, но отголоски чьей-то поступи доносились совершенно с другой стороны – сзади. Неожиданно возникший высокий трехметровый монстр, лишь отчасти сохранивший человеческий силуэт с остервенелой яростью и протяжным утробным криком ринулся на двоицу. Невзирая на свои массивные размеры, это создание было до невозможности стремительно, и похоже, умело мастерски скрываться в сумерках, вылавливая самый неподходящий для своих жертв момент. Выбрав своей целью Лейфу, оно попросту смело ее, с силой и мощью бесцеремонно отбрасывая тело девушки в сторону. В самый последний момент она попыталась вскинуть оружие и вонзить глефу в мчащегося на нее противника, но все было тщетно – твердая, словно камень плоть массивной руки нападающего казалась попросту неуязвимой. Гипертрофированная конечность, похоже, была его главным оружием: ненормально огромная рука подобно шипастой булаве была добротно утыкана острыми и тупыми костями, явно принадлежащими не самому полуразложившемуся мясному голему. К горлу Лаунта в который раз подступила тошнота: зрелище человеческих ребер беспорядочно вонзенных в полусгнившую, но при этом взбухшую руку, мало кого оставило бы равнодушным.
Существо повернулось в сторону остолбеневшего юноши, и его обезображенный безглазый лик, походивший на растопленное пламенем восковое лицо, предстал во всем своем омерзении. Не видя других путей для отступления, Лаунт рванул в один из близлежащих пустующих дверных проемов, надеясь, что громадное создание попросту не сумеет проследовать за ним. Окутанный страхом, он еще долго мчался по безжизненным темным коридорам, то и дело натыкаясь на вздувшиеся зловонные трупы свиноподобных существ, чьи-то обглоданные останки и беспорядочно раскиданные полусожженные книги. Он окончательно бы заблудился в руинах поместья, если голос разума вдруг не заставил его остановиться. Ненадолго, возникла полная тишина, и, оставшись наедине с собой, юноша почувствовал, как его душу принялись терзать совершенно другие, более стойкие и опасные демоны. Раз он зашел так далеко, он должен был выполнить это проклятое обещание. Хотя бы ради себя.
Сердце бешено колотилось в груди, намереваясь вырваться прочь, но целеустремленный взгляд заскользил по мрачным дверным проемам и чудом уцелевшим стенам. Он пытался вспомнить детальный план этого поместья.
Невольно, в голову лезли мысли о судьбе Лейфы. Но зачем эта мерзкая рыжеволосая вообще нужна ему? Вечно всем недовольная, да и к тому же наверняка безграмотная бесполезная девица. Дома его ждет настоящее счастье и блаженство. Дорогое вино, знатное общество, солнечный свет и приятное потрескивание дров в своем собственном камине! Осталось только найти этот злосчастный документ и самолично сотворить себе мост в лучшую жизнь!
Ринувшись в одну из комнат, Лаунт пытался сопоставить обезображенный и порушенный антураж поместья с аккуратными схемами, что отпечатались в его памяти, и к величайшему удивлению у него это удалось. Пройдя еще несколько пустующих коридоров, он, наконец, находит заветный архив, вот только затаившееся лишь ненадолго яростное и бездумное порождение богопротивных ритуалов настигает его. Сотрясая пол своей огромной, похожей на булаву гипертрофированной рукой, гигантский скелет намеревается прикончить забредшего сюда чужака, без устали размахивая своей смертоносной лапищей.
Лаунт проворно уворачивается от очередного грохочущего и сокрушительного удара, умело отпрыгнув в сторону. Чудовище в очередной раз бешено взревело, но эти оглушающие вопли, от которых с потолка сыпалась щебень, уже не способны были устрашить так как прежде. Лаунт к неожиданности для себя решительно запрыгнул на неестественно огромную конечность голема, и, пользуясь костяными шипами, словно выступами, ловко подобрался к его шее. С трудом вонзив свое оружие в загрубевшую омертвелую плоть, юноша с остервенелой силой вцепился в выпирающие позвонки заметавшегося монстра, чтобы не упасть с него. Он с завидным упрямством и всей своей ненавистью кромсал тонкой полоской стали наполовину разложившуюся шею нечестивого монстра, несколько раз пожалев о выборе столь неподатливой сейчас рапиры. Но острота ее все-таки была непреклонна, и забрызганному черной кровью Лаунту с колоссальным трудом все-таки удается отрезать оскалившуюся голову кричащего гигантского мертвеца, заставляя трехметровое создание в предсмертных конвульсиях беспомощно завалиться на землю. Но рядом рухнул и его убийца. Почерневшие и запачканные руки его неудержимо дрожали от всего пережитого, а на глазах попросту наворачивались слезы от невозможности осознать весь тот колоссальный ужас, что навис над его душой. Грудь с неистово клокочущим сердцем неподъемным изнывающим камнем тянуло к земле, и всепоглощающее чувство обреченности захлестнуло Лаунта, подталкивая к самой грани. Осязаемое бессилие оборачивалось замогильным холодом – человек попросту не мог бросать вызов тому, что находилось за пределами его понимания.
Но мужество не до конца покинуло его. Поднявшись на подкашивающиеся ноги, он заставил вспомнить себя о своей цели, но только сейчас она казалась ему серой, бессмысленной и нелепой.
Она походила на прах.
На горстку ничего не значащей пыли.
Но он все-таки попытался уцепиться за эту тлеющую нить. Ибо сейчас, без толики и тени смысла он просто бы бесследно угас.
При помощи алфавитных указателей юноша быстро сумел отыскать в архиве необходимую полку со старыми торговыми договорами, и торопливо схватив всю тяжеленную связку с бумагами, ринулся прочь.
Времени на подробные разборки у него не было, но он точно знал, что тот заветный лист, несомненно, находился в этой беспорядочной кипе документов.
Находя все новые лазейки, всполошенные демонические отродья принялись пролезать через многочисленные ниши и прорехи в стенах, появляясь все в новых и новых местах, но Лаунт был уверен, что он успеет сбежать прочь.
Но когда он возвращался назад, внимание его привлекло чье-то движение, а затем, и знакомый голос. Похоже, Лейфа была еще жива. Треснувшая на две части глефа покоилась с ее дрожащим израненным телом, но куда ужасней было увидеть то, что обломок мраморной берцовой кости, прорвав плоть и одежду, торчал из ее ноги. И даже вопреки такому ранению она сумела дотолкать несколько пороховых бочек до злополучного тоннеля, по другую сторону которого томилось нечто ужасное.
— Какого черта? Почему ты еще думаешь? Вытаскивай меня отсюда! — Пренебрежительным и чуть ли не приказным тоном выкрикивает залитая кровью девушка. Багровая жидкость забрызгала ее кожаную броню, закрепленные на поясе кости и практически полностью омыла лицо. Но, похоже, даже близость смерти не способна была подпортить вплетенную в ее нрав угрюмость и неприветливость.
Лаунт замер словно вкопанный, все крепче сжимая в руках увесистую связку с важными документами и учетными книгами. Взгляд его метался от раненной напарницы к виднеющемуся в отдалении проему, в котором уже устрашающе трепетали в неровном свете искаженные и пугающие тени приближающихся чудовищ. Можно было ощутить их нечестивую ауру, вдохнуть отравляющие зловония и услышать жуткий рык, от звука которого сердце замедляло свой ритм. Казалось, что на мгновение весь мир замер, и миллионы глаз были вперены в колеблющегося юношу. Он не понимал, что происходит внутри него в эти значимые секунды, но рассудок его неожиданно озарила истина. В одночасье он понял, насколько спорадична и тщетна человеческая жизнь на фоне непостижимого мира. Он взглянул на себя со стороны, и к нему пришло неожиданное осознание его истинной сути и неоспоримой ничтожности. Его порочная душа погрязла в низменном стяжательстве и лицемерии. Жадность и алчность нерушимыми стенами обступили его душу, не позволяя благородству и былым детским грезам пробиться через их непоколебимый гранитный слой.
Но сейчас, все изменилось. Барьеры в одночасье рухнули, и неуместный среди осеннего холода, но такой пылкий солнечный свет заструился в душе юноши.
Он ощутил небывалую решительность и мощь. Среди крови жестокости и смерти он отыскал свое перерождение.
Бессмысленная кипа бумаг со скучными рядами букв и цифр небрежно отлетела в сторону. Лаунт торопливо помог своей спутнице подняться, и, закинув ее руку себе за шею, потащил ее к выходу, даже не оборачиваясь на жутких преследователей. Сейчас, в его груди теплился истинный свет, и он был уверен, что его сияние способно будет рассеять любую тьму, безжалостно сметая порождений неведомой богомерзкой бездны.
В самые последние мгновения воспрянувший духом юноша вернулся, чтобы зажечь фитили бочек и похоронить под колоссальными завалами не только десятки демонических отродий, но и свою ничтожную прошлую жизнь.
Раскатистый взрыв с взметнувшимися клубами пыли и протяжным треском обвалил массивный кусок неровной крыши и изломанных стен. Неумолимо отсрочивая то роковое мгновение, когда немыслимое и дьявольское существо по ту сторону обломков, что было скроено из первородной вселенской злобы, вопреки всему узрит своими гореностными бесчисленными очами многострадальный обреченный человеческий мир и возжелает ввергнуть его в истинный первоначальный хаос. Ненадолго откладывая тот злополучный миг, когда бесформенное и ужасное порождение самых мрачных уголков преисподней начнет свой проклятый судьбоносный марш, не оставляя за собой ничего кроме скорби, гибели и разъедающей все живое тлетворной порчи, одно существование которой будет противоречить самим законам мироздания и противостоять первоначальной сути бытия.
V
В этом безжизненном краю из-за постоянных серых туч и туманного морока день и ночь были практически неотличимы друг от друга, но именно в это утро тусклые и едва приметные лучи рассвета все-таки сумели каким-то чудом прорваться сквозь пелену темно-серых облаков и пасть на забытую богом проклятую деревню. Заря стала предвестником возвращения Лаунта и Лейфы в угнетенное поселение, и павший из гнезда черный птенец гордо взмыл к небесам.
